Защитники животных ворвались на показ Недели моды в присутствии первой леди Франции

Последние годы эко-активисты регулярно устраивают всевозможные акции в рамках Недели моды, врываясь на подиумы с протестными плакатами. Почти все крупные бренды без исключения, даже при колоссальном уровне охраны, проходили через это испытание. На этот раз — активисты атаковали одного из главных участников парижской Недели. Это бренд Dior, с которого фактически и начинается все расписание.

Во время показа коллекции весна-лето 2025 в Париже активистка PETA France прошла по подиуму, чтобы осудить использование модным Домом перьев. Одетая в платье с искусственными перьями, из-за которого ее спина выглядела как окровавленная, протестующая держала перед звездной аудиторией плакат с надписью «К черту перья!» Девушкам задержали и вывели из зала.

В официальном заявлении PETA говорится, что нападки касались не текущей коллекции Марии-Грации Кьюри (в ней, действительно, никаких перьев не было). Все дело в Олимпийских играх-2024, которым была посвящена одежда будущего сезона. Активистов возмутил тот факт, что на открытии Игр Леди Гага выступала в платье ателье Dior, сшитом из страусиных перьев.

«Это миф, что страусы прячут голову в песок, но это делает Dior, который намеренно игнорирует страдания птиц, — заявила вице-президент PETA в Европе Мими Бехечи. — В перьевой индустрии свирепствует жестокость, и Dior давно пора отказаться от перьев и, наконец, проявить творческий подход к инновационным веганским материалам. Дизайнеры-новаторы создают веганские перья из бамбука, вышивки, металла или переработанных материалов». Конгломерат LVMH объяснил, что в работе использует перья, полученные в результате естественной линьки птиц. PETA такое оправдание не устроило. В организации считают, что необходимого количество перьев путем исключительно линьки получить нельзя.

За происходящим с первого ряда наблюдала первая леди Франции Брижит Макрон. Это говорит о том, что: 1) охрана на шоу была усиленная; 2) заявление о правах животных — камень в огород французского правительства, а не только частной собственности компании.